Мой любимый лейтенант Персиваль





Название: Мы сегодня им покажем, сэр!
Автор: fandom Guy Gisburne - Robert Addie 2019
Бета: fandom Guy Gisburne - Robert Addie 2019
Размер: драббл, 434 слова
Канон: Smuggler («Контрабандист»)
Пейринг/Персонажи: лейтенант Персиваль Скотт-Понсонби, матросы флота Его Величества
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: Выполняя свой долг, лейтенант Скотт-Понсонби принимает участие в морских сражениях с флотом Наполеона. А на войне как на войне.
Примечание/Предупреждения: Постканон; смерть второстепенного персонажа;
«Виктория» — флагманский корабль адмирала Нельсона, «Бюсантор», «Редутабль» — французские корабли, принимавшие участие в Трафальгарском сражении; на рейде Альхесираса произошло сражение между английской и испано-французской эскадрами, в которой англичане потерпели поражение; гондек — на военных кораблях — нижняя палуба, где помещаются самые большие орудия; форкастель — палуба, расположенная выше верхней палубы.

читать дальше— А-а, запрыгали, запрыгали, лягушатники! — звонкий дрожащий голос, похоже, принадлежал кому-то из салаг. — Сейчас мы вам покажем!

«Виктория» шла в полный бакштаг во главе наветренного дивизиона, вклиниваясь между «Бюсантором» и «Редутаблем», гром шестидесятичетырехфутовых карронад с форкастеля перекликался с ревом пушек гондека, и уже было видно, как на «Бюсанторе» суетятся в пороховом дыму матросы.

— Запрыгали-и-и! Сейчас мы вам, чтоб…

Голос резко оборвался, и второй лейтенант «Виктории» Персиваль Скотт-Понсонби молча усмехнулся — сержант Райт не любил болтунов и был скор на руку.

Хиггинс тогда тоже сказал: «Мы сегодня им покажем, сэр!». Верный старина Хиггинс, служивший с ним еще в те времена, когда они с отрядом вербовщиков гонялись за всяким сбродом, и не раздумывая отправившийся за ним в море, «потому как, сэр, вы не смотрите, что голова у меня седая, я моряк и свое дело знаю!»

И когда в тот июльский день сигнальщики увидели на рейде Альхесираса паруса француза, он ободряюще подмигнул своему лейтенанту: «Мы сегодня им покажем, сэр!». Персиваль не ответил, даже не кивнул. Больше всего на свете он опасался, что остальные заметят, как он волнуется перед своим первым боем. Подумают, что он трусит.

Хиггинс перевел взгляд на едва видневшиеся на берегу башни испанского форта и добавил:

— А много, прах меня побери, славных моряков отдадут сегодня швартовы, сэр.

Он оказался прав, даже слишком. Когда французская картечь хлестнула по баку и Хиггинс мешком повалился на палубу, Перси даже не понял сначала, что странное белое с алым месиво, похожее на залитую малиновым джемом кашу — это то, что только что было его, Хиггинса, головой.

Он вообще не успел тогда ни о чем подумать: внутренности скрутила жуткая судорога, колени подломились, и в следующий миг лейтенант Скотт-Понсонби уже стоял рядом с телом Хиггинса раком, содрогаясь от приступов выворачивающей кишки рвоты. От расплывшейся рядом черно-красной лужи шел удушливый сладковатый запах, и ему показалось, что других запахов в мире больше не осталось — только эта мерзкая вонь сворачивающейся на горячем солнце крови.

Первое, что пришло в голову, когда он отдышался, было, что лучше бы эта картечь досталась ему, ведь невыносимо сейчас встать и посмотреть в глаза своим подчиненным.

Но остальные не собирались уделять тому, что с ним произошло, никакого внимания. Кто-то рывком поднял лейтенанта из лужи блевотины, кто-то сунул в руки фляжку, из которой он жадно глотнул, не чувствуя вкуса пойла, а потом он что-то командовал, кричал, стрелял — бой продолжался.

Только когда потрепанная эскадра начала отходить к Гибралтару, Персиваль еще раз подумал о Хиггинсе. Рот тут же наполнился кислой слюной, но на этот раз он справился. И хотя потом он видел десятки смертей, но развороченное картечью, со снесенным лицом тело Хиггинса еще долго не давало ему покоя, преследуя в кошмарных снах. Мы сегодня им покажем, сэр!